Я прожил шестьдесят лет, из которых почти сорок считал, что главные опоры в жизни — это близкие. Думал, что старость станет легче, если рядом будут дети, надёжная жена, друзья с душевными посиделками и тостами. Казалось, достаточно сохранить отношения — и одиночество тебе не грозит. А потом я остался один. Не в один день, конечно. Всё как у многих: сын — в своей семье, у него трое детей, свой ритм, свои заботы. Жена — бывшая. Друзья — кто-то умер, кто-то уехал, кто-то потерял интерес, а кто-то просто стал другим человеком...

«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...