Как я оказалась в палате интенсивной терапии я помню смутно. Дело в том, что во время операции Кесарево в качестве наркоза была выбрана спинальная анестезия, и я находилась в сознании, а после того как малыша достали, и я убедилась, что с ним всё в порядке, мне предложили поспать, и добавили ещё общий наркоз, ведь операция продолжалась...Кроме того, обнаружились какие-то сложности, и я согласилась поспать. Последнее что я помню, пришли хирурги из отделения оперативной гинекологии...а дальше пустота, я провалилась в сон...

Папа пил не всегда. Так мне, по крайней мере, хочется думать. Или я просто не обращала на это внимания? Возможно, потому что с моих 3-х лет мы не жили вместе и не были семьей. Когда я наконец это заметила, было уже слишком поздно. Но я и это не сразу поняла. Поначалу я еще пыталась ему что-то говорить. Но алкоголизм — это болезнь, ее уговорами и просьбами не вылечить. И папа меня очень любил, но никогда не слушал. Какое-то время он пил где-то там, с друзьями, в гостях. Потом эти друзья оказались у него дома...