Война оставила глубокую, кровоточащую рану в памяти советского народа. Немецкий язык ассоциировался со взрывами снарядов, скрежетом гусениц и криками «Хенде хох!». Казалось бы, после 1945 года он должен был быть изгнан из школьных программ как «язык врага». Однако произошло парадоксальное: изучение немецкого в СССР не только не прекратилось, но и получило новый, мощный импульс. Как же так вышло? Ответ кроется в сложной ткани послевоенной эпохи, где боль уживалась с прагматизмом, а ненависть — с тягой к культуре...