— Суп пересоленный слегка. Но вкусный, аж жуть! — говорил Степан, с аппетитом доедая домашний супчик из пластикового контейнера, который привезла ему дочь. — Мамка готовила? Влюбилась, что ли? В кого это интересно? — Да ежу понятно, в кого! — засмеялась Анечка, её глаза задорно блестели. — В зеркало посмотри, увидишь! Степан с трудом поднял голову, посмотрел на своё отражение в стекле окна. Измученное лицо, синяки под глазами, реденькие волосы… Он горько усмехнулся. — Знаешь, Зайчонок, ты маме скажи, пусть не заморачивается, не готовит мне, — грустно вздохнул отец...

Катя подписала бумаги в понедельник утром. Без слёз, без драмы, без последних слов. Просто поставила подпись — чётко, уверенно, чуть правее от линии, как её когда-то учила учительница в третьем классе: «Пиши аккуратно, Катерина, это твой след в мире». Она тогда не понимала, что след может быть таким — тонкой чёрной полоской на белом листе, после которой всё рушится. Андрей не смотрел ей в глаза. Он сидел напротив, перебирая пальцами край пиджака, будто хотел убедиться, что всё ещё на нём. Он даже не спросил, куда она поедет...