Одиночество в Париже - это тот самый стакан, который наполовину. Можно считать его пронзительным наслаждением и не верить происходящему счастью. А можно - глобальным космическим сиротством. Я - человек не ленивый, практикую оба варианта. Вот не обманул меня писатель Иван Алексеевич Бунин, когда-то погубивший мою жизнь - нигде вкус жизни и горечь одиночества, не чувствуются так остро, как в Париже. Когда в тринадцать лет я прочитала его "Темные аллеи", была потрясена не только количеством жарких соитий на страницу текста, но и не менее страстно описанными радостями одиночных путешествий...

Когда он был в шляпе, – шел по улице или стоял в вагоне метро, – и не видно было, что его коротко стриженные красноватые волосы остро серебрятся, по свежести его худого, бритого лица, по прямой выправке худой, высокой фигуры в длинном непромокаемом пальто ему можно было дать не больше сорока лет. Только светлые глаза его смотрели с сухой грустью и говорил и держался он как человек, много испытавший в жизни. Одно время он арендовал ферму в Провансе, наслышался едких провансальских шуток и в Париже любил иногда вставлять их с усмешкой в свою всегда сжатую речь...