Иван Бунин, «Солнечный удар» Он пошел в собор, где пели уже громко, весело и решительно, с сознанием исполненного долга, потом долго шагал, кружил по маленькому, жаркому и запущенному садику на обрыве горы, над неоглядной светло-стальной ширью реки... Погоны и пуговицы его кителя так нажгло, что к ним нельзя было прикоснуться. Околыш картуза был внутри мокрый от пота, лицо пылало... Возвратясь в гостиницу, он с наслаждением вошел в большую и пустую прохладную столовую в нижнем этаже, с наслаждением снял картуз и сел за столик возле открытого окна, в которое несло жаром, но все-таки веяло воздухом, заказал ботвинью со льдом... Все было хорошо, во всем было безмерное счастье, великая радость; даже в этом зное и во всех базарных запахах, во всем этом незнакомом городишке и в этой старой уездной гостинице была она, эта радость, а вместе с тем сердце просто разрывалось на части.

9 лет назад был убит Олесь Бузина... На пороге своего дома. Нацистами из С14 (которые до сих пор на свободе и продолжают работать на СБУ). И это был как раз тот случай, когда, тем кто проводил следствие, главное было не выйти на самих себя. А когда вышли (на себя) ... приказали все забыть. Одно из самых гнуснейших преступление Киевского нацистского режима. Мы помним о тебе, Олесь. И уверен, что рано или поздно твоим именем в Киеве, который ты так любил, будет названа одна из улиц.