Петербургское утро вползало в квартиру неохотно, цепляясь серыми пальцами за подоконник. Елена сидела на кухне, обхватив ладонями остывшую чашку, и смотрела, как в окне напротив женщина развешивает бельё. Размеренные движения чужой жизни — наклон, прищепка, разглаживание складок — действовали успокаивающе. Вот так бы и смотреть до вечера, не думая ни о чём. Телефон на столе вздрогнул. Даниил? Нет. Реклама доставки. Она отодвинула телефон подальше, словно он мог укусить. Три недели прошло с того вечера в «Укропе» на Рубинштейна...

Антон проснулся от звука ключей в замке. Четыре утра. Вера возвращалась с ночной смены в редакции — подрабатывала корректором, чтобы закрыть кредит за мамину операцию. — Не спишь? — она присела на край кровати. — Нет. Думаю. — О чём? — О том, какой я придурок. Вера усмехнулась, стягивая сапоги. — Это что-то новенькое или старое осознание? Антон притянул её к себе. От волос пахло типографской краской — она часто заходила к нему в цех, проверяла вёрстку прямо у станка. — Вер, а почему ты тогда согласилась? — Опять этот вопрос? Сколько можно...