Сластолюбец, сводня, книжный клептоман, интеллектуал-энциклопедист, пациент психушки, поэт... Это была поистине культовая фигура московского литературного андеграунда 1960-1980 годов. Чудаков не состоял в Союзе писателей, не имел литературных премий, ни одна книга его стихов не вышла при его жизни, даже биография его была невнятна (в том числе сам факт смерти), но стихи его знала вся культурная тусовка Москвы. Кого только не ставили с ним рядом на одну доску! Одни называли «русским Рэмбо» или Вийоном,...

Фраза, якобы сказанная Бродским и воспроизведённая Осетинским в своих воспоминаниях, может быть придумана для многих ценителей поэзии, но имя Чудакова однозначно будет стоять в ряду лучших поэтов второй половины ХХ века: «Если по-настоящему, по правде, по черной правде — он должен был получить Нобелевку, а не я. Но разве эти люди дадут ему Нобелевку? Если б я был в Нобелевском комитете — я бы дал только ему премию. За три-пять-шесть гениальных стихов. Тютчев написал два гениальных стиха, Фет — три, зачем больше? А он (Чудаков) написал штук двадцать»...