— Не смей захлопывать эту дверь! Я с тобой разговариваю! Евгения замерла, глядя на собственное отражение в зеркале прихожей. В глазах — усталость, в уголках губ — застывшая горечь. На секунду ей показалось, что в зеркале отражается не она сама, а её мать двадцать лет назад. Та же линия скул, то же выражение загнанности. Женщина резко отвернулась, взялась за ручку двери. — Я же сказал, мать приезжает через час. С гостями, между прочим. Ты куда собралась? Николай стоял, привалившись к дверному косяку кухни, с чашкой в руке...

Опять эти носки на полу. Разбросанные по всей квартире следы его присутствия — будто метки территории, как у животных. Двадцать три года вместе, а он так и не научился доносить их до корзины для белья. Иногда мне казалось, что если я вдруг исчезну, он так и будет жить среди этих носков, крошек на столе и недопитого кофе, считая это нормой. Я механически подняла очередную пару и швырнула в стирку. Мои движения были резкими, дёрганными — как у сломанной марионетки. На лице, наверное, отражалось всё: усталость, раздражение, глухая тоска...