Всю жизнь считала себя настоящей хозяйкой. В доме всё делала сама. Никого не просила. Ни мужа. Ни детей. Ни соседей. Дом держался на мне. Пироги пеклись моими руками. Тесто замешивала с раннего утра. Духовку разогревала до золотистой корочки. Домашние сладости на зиму тоже мои. Клубничные. Вишнёвые. Абрикосовые. Банки стояли ровными рядами в кладовке. Каждую подписывала. Дату ставила. Каждая банка как маленькое сокровище. Клубничное варенье получалось особенно хорошо. Ягоды собирала сама на даче...

— Ты знаешь, у меня теперь новая специализация, — произнесла Марина, разливая дешёвое игристое в стеклянные кружки. — Публичные казни на рабочем месте. Дают за это, кстати, только пять тысяч на карту и тишину в «ватсапе». Рядом с ней — молчаливый кот Вася, развалившийся на подоконнике, и кухонный шкаф, переживший двух ремонтов и один брак. У кота — аллергия на курицу. У шкафа — на правду. У Марины — на всё это вместе взятое. Туфли сняты. Колготки порваны. Плечи — как у разведённой балерины после генеральной репетиции жизни...