— Егор, бросай свою газету, иди ужинать! Борщ стынет! Нина Ивановна расправила складки на скатерти и потянулась за хлебницей. Егор Матвеевич громко шаркая тапочками прошел на кухню и сел за стол. Женщина поставила перед мужем тарелку, рядом положила ложку и протяжно вздохнула. — Что, Нинуша, опять переживаешь? — Да, дорогой, что-то Марьяша задерживается. Уже восемь вечера! — Нина, девочке семнадцать лет! Она учится в институте, вращается в новом для нее кругу. Наверное, у Марьяны появились друзья...

Егору Матвеевичу исполнилось пятьдесят четыре, когда жизнь сделала крутой вираж. Он стоял у окна своей квартиры на девятом этаже и рассматривал заснеженный двор. Последние годы Егор Матвеевич походил на свою старую «Волгу» — такой же громоздкий, потрёпанный и всё же надёжный. Широкоплечий, с крупными чертами лица, поредевшими русыми волосами и усами, которые он подстригал раз в неделю с педантичностью отставного военного. — Егор, ты опять в окно пялишься? — раздался из глубины квартиры скрипучий голос Валентины Сергеевны, его жены...