О, этот Лукашук! Как же он умеет писать воду — живую, дышащую, почти осязаемую. Смотреть на его ночные пейзажи — это как медленно погружаться в тёплые сумерки, где граница между реальностью и сновидением растворяется, как последний луч заката в речной глади. Его ночи — они не просто темны. Они бархатны, густы, пропитаны тайной. В них мерцают огни пристаней, как забытые кем-то признания, а отражения в воде колышутся, будто шепчут что-то на языке, который чувствуешь кожей, а не понимаешь умом. Это не просто пейзажи — это настроение...

Когда смотришь на сельские пейзажи Лукашука, первое, что поражает — их удивительная живая трепетность. Это не те слащавые открыточные виды, к которым мы привыкли. Нет, это сама жизнь — с её запахами, звуками, шероховатостями. Кажется, протяни руку — и ощутишь шершавую поверхность деревенского плетня, услышишь гоготание гусей за околицей, почувствуешь тепло только что испечённого хлеба, доносящееся из приоткрытой двери избы. В поле, под открытым небом Лукашук — художник, который не признаёт мастерских...