Убедившись, что жена на кухне и не слышит, Григорий позвонил своему отцу Фёдору Павловичу. — Дело есть, — сказал он. — Не мог бы ты завтра, пока меня не будет, прийти к нам? Под каким-нибудь предлогом. Под каким именно, сам придумай. Часикам к четырём. Чтобы до моего возвращения с работы тебя уже не было в квартире. — А зачем? — спросил Фёдор Павлович. — Я хочу, чтобы ты испортил завтрашний ужин, который будет готовить Инга. Помнишь, ты мне рассказывал, что когда-то ты так делал, когда тебе нужно было уйти из дома на несколько дней? — Ну, помню...

— Аааа! Ааааа! — Марина влетела в прихожую, как ошпаренная, схватилась за голову, зажмурилась, потом наконец решилась посмотреть на себя в зеркало. — Господи! Из кухни выглянула с половником в руке и в фартуке "аля–Прованс" Маришкина мама, Юлия Федоровна, ее брови поползли вверх, женщина тоненько застонала. Из комнаты вышел Маринкин брат, Тимоха, потопал в гостиную, где оставил учебники, но не дойдя до туда, замер, постоял немного, резко обернулся, сглотнул. — Маринка, а это чего? С тобой чего? — шепотом спросил он...