Хорошо подготовившись к битве (и хорошо подкрепившись Забавиной кашей), Иван и Данила отправились в лес, где завелось чудовище. Данила, конечно, немного побаивался, но уверенный вид Ивана успокаивал мастера. — Слушай, — сказал Данила. — А ты и правда ни капельки не боишься? Оно же всё-таки страшное-престрашное! Здоровое такое, волосатое, у-у-у-х!.. — А чего его бояться? — пожал плечами Иван. — Ну, чудище и чудище. Вот когда Забава уборку делает, стоит бояться. Обязательно за что-нибудь попадёт:...

Катя — Данилова-то невеста — незамужницей осталась. Года два либо три прошло, как Данило потерялся, — она и вовсе из невестинской поры вышла. За двадцать-то годов, по-нашему, по-заводскому, перестарок считается. Парни таких редко сватают, вдовцы больше. Ну, а эта Катя, видно, пригожая была, к ней всё женихи лезут, а у ней только и слов: — Данилу обещалась. Ее уговаривают: — Что поделаешь! Обещалась, да не вышла. Теперь об этом и поминать не к чему. Давно человек изгиб. Катя на своем стоит: — Данилу обещалась. Может, и придет еще он. Ей толкуют: — Нет его в живых. Верное дело. А она уперлась на своем: — Никто его мертвым не видал, а для меня он и подавно живой...