Как говорил великий Венедикт Ерофеев в своем эссе о Василии Розанове: «эти обалдуи лишают меня вдоха и выдоха, лишают меня права на смерть.» Тут же можно вспомнить Мишеля Фуко и его пост-структуралистский шепот: «Право на смерть неотъемлемо. Смерти мешать грешно и трусливо.» Только вот трусость основана на глубоком знании вещей и, следовательно, опасении этих самых вещей. А всякая отвага по существу — это негативное качество, заключающееся в отсутствии трусости. Тут мы с вами приходим в лексическую ловушку и несостыковку...

Писателю Венедикту Ерофееву 24 октября исполнилось бы 85 лет. Он прожил 51 год и запомнился в первую очередь своей культовой поэмой «Москва — Петушки». Кроме этого, в библиографии значатся «Вальпургиева ночь», «Записки психопата» — в общем-то, все. О первозданной России и о том, куда на самом деле едет Веничка, писатель Платон Беседин рассказал в колонке для «360». Далее — прямая речь. Ерофеев прожил сложную, изматывающую жизнь. Он изводил и себя, и тех, кто был рядом. Над своими женщинами он, похоже, ставил эксперименты, не самые человечные, прямо-таки скажем...