Когда я был маленький, мне часто снился один и тот же сон. Я на даче сплю в комнате на первом этаже и вдруг слышу стук из столовой. «Тук-тук, тук-тук», — так стучит крышка погреба, когда ее пытаются открыть. Кому же взбрело в голову лезть в погреб среди ночи? — Пап, это ты? — кричу я из постели, не решаясь пойти проверить. «Тук-тук, тук-тук», — стучит крышка в столовой. Никто туда не залезает, приходит мне в голову, кто-то хочет выбраться оттуда. Будто в подтверждение моих слов крышка ударяется об пол: «Хлоп!»...

Когда я был маленьким, мне часто снился один и тот же сон. Я сплю в комнате на первом этаже на даче и вдруг слышу стук из столовой. «Тук-тук, тук-тук» — так стучит крышка погреба, когда ее пытаются открыть. Кому взбрело в голову лезть в подвал посреди ночи? — Папа, это ты? Я кричу с кровати, не решаясь пойти проверить. «Тук-тук, тук-тук», — стучит крышка в столовой. Туда никто не входит, мне кажется, кто-то хочет выбраться оттуда. Как бы в подтверждение моих слов крышка падает на пол: «Хлоп!». В нос бьет запах подземелья — холодный запах сырости, земли и гниющей картошки...