— Ты что, оглохла совсем? — прогремел голос Семёна из кухни, словно раскат грома. — Я разве не говорил, что чай буду пить в девять?! Я медленно, словно в замедленной съёмке, стираю со стола крошки. Каждая — осколок прожитого дня, пыль времени, осевшая на скатерти жизни. Не спорю, не отвечаю. Зачем множить слова, когда они всегда обрушиваются с такой силой? — Валя! Ну, оглохла, что ли, вконец? Чайник-то вон, аж кипит! Я же кипятил! — В его голосе дрожит напряжение, как натянутая струна. Знаю этот тон, предвестник бури...

Звук разбитого стекла прорезал тишину, заставив всех посетителей кафе повернуть головы. Вероника сжимала в руке осколок бокала, её пальцы побелели от напряжения. Напротив сидела Марина — безупречная, как всегда: ни один волос не выбивался из причёски, ни одна эмоция не портила тщательно наложенный макияж. — Повтори, что ты сейчас сказала, — голос Вероники звучал неестественно спокойно. Марина улыбнулась уголками губ и медленно повторила, тщательно выговаривая каждое слово: — Да, я встречаюсь с твоим мужем...