– Ну что вы как маленькие? На всякий случай, для подстраховки! Вдруг что-то случится, а я даже попасть к вам не смогу, – Валентина Петровна выразительно посмотрела на дочь, демонстративно игнорируя присутствие зятя. Андрей сжал челюсти, но промолчал. Этот разговор происходил уже третий раз за вечер. Новоселье подходило к концу, гости разошлись, осталась только мать Марины, которая, казалось, намеревалась остаться до тех пор, пока не получит то, за чем пришла. – Мам, мы же обсуждали это, – Марина устало взглянула на мужа, ища поддержки...

Я не помню, когда в последний раз так дрожали мои руки. Маленький, холодный ключ, будто с насмешкой, лежал в ладони — символ свободы или тюрьмы? У двери меня встретила она — невозмутимая, величественная, с прищуром, в котором угадывалось больше власти, чем в любой печати. «Ключи нужно вернуть», — сказала я, но слова мои, казалось, растворились в стенах, обтянутых старым ковром, слышавшим куда более отчаянные крики, чем мои. Квартира родителей мужа была наполнена тенями прошлого. Здесь каждая трещина на стене шептала о поколениях, которые держались за эти стены, как за последнюю крепость...