Мне снился сон. Не помню, что я видела, что ощущала, но отчетливо осознавала: это сон. Первый за всю мою по-человечески долгую и по-божественному малую жизнь. Просыпалась рывком, и оттого более неприятно. — Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем, — назойливой мухой жужжало над головой. Поморщившись, встала. Увидела такую же ошарашенную Тарину, смотрящую под потолок, откуда исходил звук. — Доброе утро, дорогие студенты, — мужской голос был пропитан раздражением. Говорящий явно даже не попытался сделать наше утро хоть сколько-нибудь добрым...

Горыныч начал бояться ложиться спать! Вот! Дело дошло до того, что он уже подумывал о том, что, не пора ли ему обратиться за настойчиками?! Потому что.… Ну, что сказать…пещера опять ходила ходуном! Вместе с Горынычем. Горыныч извивался. Одеяло из верблюжьей шерсти, вздыбливалось горбами, и пыталось плеваться пылью. Горыныч во сне толкал какие-то речи. Речи толкаясь, сбивали кристаллы с потолка, и сталагмиты со сталактитами везде. В соседнем царстве сейсмологи строчили прогнозы, и прогнозировали извержение всех вулканов разом...