Мне опять снится Крым… Мне снятся бесконечное небо и зелёные горы, тихие виноградники и гремящие водопады, пустынные тропы и шумные набережные… Снятся красивые улыбающиеся люди, снится Медведь-гора и скала Кошка, снятся ялтинские чебуреки и массандровские мускаты. Снится море, снятся камни, снится запах крымских трав… Наверное, мой полуостров ждёт меня… Ты ждёшь меня, Крым? Ты ждёшь меня, Южный Берег? А ты, море? Ты ждёшь меня? Я приеду… Или я уже приехал? Домашняя Гаспра и шумный Гурзуф, спокойный Симеиз и суетливый Кореиз, красавец Мисхор и уютный Судак — всё равно...

Наверное, вопрос, вынесенный в заглавие этой публикации, задавали все, пробудившиеся после тревожного сновидения с покойником. Существует множество интерпретаций подобных снов, и ответ будет зависеть от того, под каким углом человек рассматривает эти сновидения — с точки зрения повседневной, обыденной жизни, канонов религии или научных постулатов. При этом важно учитывать, что сновидения обладают уникальным свойством: они общаются со сновидцем на том языке, который тот готов понять, то есть на языке его индивидуального внутреннего мира...