Соня Лопухина подала на развод. Оплатила пошлину, собрала нужные бумажки, и даже повыла всласть по любимую жалостливую песню, пока соседи не начали стучать по батарее, призывая вспомнить о совести и угомониться. Соня вытерла сначала слезы, потом сопли, а после глянула на часы и признала, что соседи где-то правы. Петь в три часа ночи, да еще с чувством, не имея ни слуха, ни голоса, явный перебор. Уснуть до утра она так и не смогла, а потому, рассвет встречала, сидя на подоконнике в обнимку с котом и кружкой с остывшим кофе...

Когда мы познакомились, мне было 25, а Диме — 27. Он был обаятельным, уверенным, с искрой в глазах, от которой у меня замирало сердце. Я влюбилась в его смех, в его умение заставить меня чувствовать себя особенной. Он дарил мне цветы, водил в кафе, обещал, что мы построим самую счастливую семью. И я верила. Как можно было не верить, когда он смотрел на меня так, будто я — центр его мира? — Аня, ты будешь моей женой, — сказал он однажды, стоя у реки в лучах закатного солнца. — Мы будем счастливы, обещаю...