Адем бросил копье «в молоко», то есть, в темный лес и выхватив второе у брата, устремляется во тьму. Режиссер мастерски водит наивного зрителя за нос - вот Адем крадется, а кто-то крадется за ним. Кое-что, правда, сильно смущает - почему теперь земля не трясется? Что-то сбивает Адема с ног, фокус смещается на его племя возле костра - из леса доносится верещанье, какой-то уж совсем трубный иерихонский вой и призыв Адема на помощь - «Гиер!» Трубный вой повторился еще дважды (ну, теперь ясно, что это...

Ладно, один раз бы еще сошло, но «розыгрыши» здесь это система – чуть позже уже мелкий Хирон прячется в тумане, здорово струхнувший Адем бросается его искать и … пацан выскакивает из тумана – «Что, испугался?» Это режиссер так понимает отношения в первобытном обществе? То же, что и в современном? Мелкий ведет себя, как капризный пацан дней сегодняшних, папу можно напугать, и папа лишь скажет, что это плохо, не делай так больше? Адем так и говорит, иттишкин корень. Но зато женщины – они, конечно, угнетенные, как же без этого...