— Сережа, он сам меня вынудил, — рыдала Лариса, — ты себе не представляешь, как он в твое отсутствие себя ведет. Да, я сажала его в погреб… Но исключительно в воспитательных целях! Его ремнем воспитывать надо! А еще лучше — в интернат сдать. Там и него человека сделают! *** Женька сжалась в комочек у двери кухни. Она лежала на холодном полу уже несколько часов в одной тоненькой ночнушке. Молодая женщина лежала и шептала одну фразу:  — Сережа… Сереженька… ну когда же ты вернешься? Внутри все жгло, как будто кто-то угли раскаленные насыпал...

Письмо от покойника я нашла в банке с гречкой. Конверт пожелтел, чернила выцвели, но слова будто врезались в бумагу навек: «Мама, у меня будет сын. Назовите его Виктором». Я сжала листок в дрожащих пальцах, глядя на парня в военной форме с фотографии – моего отца, которого я так и не увидела живым. А за окном, у старой березы на краю деревни, ветер шелестел листьями, будто шептал: «Он обещал вернуться…» Лето 1941-го в сибирской деревне Покровка дышало на редкость щедро. Воздух, густой от аромата...