— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...

— Да что за чертовщина! — Сергей швырнул ключи на тумбочку так, что они звякнули о стекло. Домой пришел раньше обычного — совещание отменили в последний момент. И вот оно — ремень. Кожаный, с металлической пряжкой, лежит себе на их супружеской кровати, как будто так и надо. Только этот ремень не его. Сергей присел на край кровати, взял ремень в руки. Знакомый... очень знакомый. Где-то он его видел. Недавно. Кирилл! Точно, у Кирилла такой же. Или этот самый? — Инесса! — крикнул он в сторону кухни...