Эдуард Анатольевич Карташов стоял у порога собственной спальни, сжимая дрожащими руками огромный букет алых роз. Сто одна роза — классический русский символ вечной любви. «Ты моя единственная на всю жизнь», — шептал он, выбирая цветы в салоне на Тверской. Продавщица улыбалась, рассказывая о значении каждого лепестка. Но вместо радостного «С днём рождения, любимая!» он услышал звуки, которые превратили его мир в руины. За белой дверью с позолоченной ручкой, которую они вместе выбирали в магазине «Леруа Мерлен», раздавались приглушённые голоса...

Святитель Игнатий Брянчанинов, как истинный подвижник, отличался высокой степенью духовного здравомыслия и глубоким пониманием обстановки в стране. Наблюдая за постепенным уклонением России в сторону безбожного нигилизма и воинствующего материализма, он, подобно митрополиту Московскому Филарету, с серьезной обеспокоенностью смотрел на ее будущее. Однако, несмотря на эти тревоги, в своей оценке роли России в мировых судьбах и в духовном провидении ее собственного грядущего святитель Игнатий оставался чужд пессимизма...