– Хочу снова почувствовать себя батей, – сказал Игорь, складывая вещи в чемодан. Лариса стояла в дверях спальни и смотрела, как рушится её мир. Двадцать лет брака, трое детей, и вот – он собирается к двадцативосьмилетней Кристине «строить новую семью». – А наши дети? Разве ты им не отец? – Дети выросли, им я уже не нужен. А хочется маленького, понимаешь? Снова пеленки, коляски, первые слова. Игорь говорил так, будто их совместная жизнь была черновиком, а теперь он переписывает на чистовик. Хуже всего...

Кухня тонула в мягком полумраке. Лампочка под абажуром не горела — Марина предпочитала слушать тьму. За окном висела неподвижная зимняя ночь: снег лениво кружился в свете фонаря, будто медлил коснуться земли. На столе, в полумраке, поблёскивала кружка с остывшим чаем, на блюдце — ломтик лимона, сморщенный и почти прозрачный. Она сидела, подперев щёку ладонью, и слушала. Слушала тиканье старых настенных часов, которые достались ей от бабушки. И — сквозь стены — голоса. В соседней комнате муж тихо говорил по телефону...