В одной ночной сорочке, с распущенными волосами, заплаканная и униженная Анисья представляла собой жалкое зрелище. Её отец Еремей Никифорович стоял над дочерью хмурый, словно туча. - Вон! Чтобы духу твоего в хате не было! Анисья забилась, зашлась в плаче. Дарья, матушка несчастной девушки, тоже рыдала, закрыв лицо углом своего платка. Она не смела противоречить мужу и заступиться за дочь не могла, а Еремей распалялся всё пуще. - Сгинь, нечистая! Сгинь с глаз моих! Анисья медленно поднялась с пола и поплелась вон из комнаты...