Первой из обитателей Лягушачьих Выселок о беде узнала Любима, совсем ещё юная лешевичка, пошедшая по грибы, да по ягоды и — вот умора! — заплутавшая в густом бору. Впрочем, ей-то не грозило ничего, кроме отцовского гнева: устанет, так трижды по-особому свистнет, призовёт стаю белых волков, верных слуг и помощников Лешего, те враз до дома и домчат, ещё и корзинку с грибами подхватят. Вот и шла Любима беспечно, не думала о том, как смогла потеряться там, где её отцу каждое дерево — верный и разумный слуга...

Где-то в конце девятнадцатого века. Анфиса сломя голову неслась прочь, подальше от избы знахарки, подальше от её пронзающего насквозь взгляда, подальше от её бьющих наотмашь слов. Да ещё и свекровь… Та тоже смотрит, будто невестка у неё, как на ладони. Всё давно поняла и приняла вроде. Если б не Васятка. Кровиночка ненаглядная. Сыночек любимый. Женщина остановилась, тяжело дыша. Платок слетел с её головы, подцепленный веткой одного из деревьев, что хлестали нещадно Анфису, словно безжалостно наказывали за всё...