Когда в 1969 году песня «The Boxer» («Боксёр») вышла на сингле, вокруг неё тот час стало витать множество слухов. Например, что строчка «шлюхи с 7-ф авеню» подразумевает боссов из «Columbia Records», а распев «Lie, lie, lie» («Ложь, ложь, ложь») адресован самому Бобу Дилану. Автор песни — Пол Саймон — был крайне удивлён подобными намёками. Если в этой песне и есть какие-то цитаты, говорил он, то это цитаты из Библии. Что касается остального содержания, то оно было частично автобиографическим. Песня исполнялась от лица бедного человека из Нью-Йорка, который вынужден бороться за выживание. Отсюда и сравнение с боксёром, вынужденным всё время сносить удары и пытающимся подняться после нокаута. Что касается адресатов, то, по словам Саймона, ими были музыкальные критики, обзывающие дуэт «фальшивыми фолксингерами». На что певец как бы отвечает словами своего героя — если не перестанете меня бить, то я уйду. И хотя текст песни звучит, как жалоба, последняя строчка оставляет некоторую надежду — «Я ухожу, но боец ещё живёт во мне». О Дилане же и вовсе речи не шло — Саймон относился к мэтру с глубочайшим почтением. Да и сам Дилан, как бы отвергая слухи, в 1970 году запишет свою версию «Боксёра». Ещё смешнее то, что в оригинальном тексте слова «ложь» нет вообще. То, что слушатели приняли за «Lie, lie, lie», на самом деле просто бессмысленный напев «Ла-ла-лай». Что касается аранжировки, то «The Boxer» стал самой дорогостоящей записью за всю историю дуэта, на которую ушло сто часов студийного времени. Вместе с продюсером Роем Хейли музыканты опробовали несколько студий и даже посетили нью-йоркский Собор Св. Павла, отличающийся завидной акустикой. Однако знаменитый раскат барабанов в припеве (призванный символизировать боксёрский хук) был записан не в церкви, а в офисе «Columbia». Хейли разместил ударную установку прямо перед шахтой лифта. В результате барабанщик чуть было не свёл в могилу старенького охранника, который, выходя из лифта, был буквально оглушён неожиданным громовым ударом. https://youtu.be/6JUbFj0BIc4