«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

— И больше мне не звони! Всё, я устал! Ты знала, что все так закончится, но все равно заставила меня проходить через это. Снова! А я ведь просил, намекал. Да что намекал, я тебя открыто просил бросить эту идею с ребенком. Предлагал варианты. Но нет же! Ты вбила себе в голову, что непременно должна родить сама. И что в итоге? Сколько времени, сил, денег ушло… И ради чего? – Николай ходил по квартире, то и дело хватая какую-то вещь и злобно швыряя ее в чемодан, стоящий посреди комнаты. Огромный, яркий чемодан, который Вера купила в первый день после замужества...