Григорий сразу обратил внимание, что в магазине замолчали, когда он вошёл. Не надо много ума, чтобы догадаться: либо о нем разговор шёл, либо о ком-то из ребят. Модничать не стал, поздравствовался и попросил: – Я без стуку, потому смущенье сделал, так вы продолжайте, ежели моей семьи касается, то кому же слышать, если не мне? Верно я говорю? А, Семён Фёдорович? Семён помялся, но товарищ спрашивает, стало быть, отвечать надо: – Дак вот, Григорий Андреевич, судили про то, что председатель наш Никита Григорьевич коров собрался продавать или сдавать, не выгодно молоко, один убыток...

Про кино вчера поговорили, осталось про записки доктора Кострицкого. Если кто не в курсе, это личный стоматолог царской семьи. За его записями весь мир уже сто лет гоняется, т.к. любое конкретное упоминание произведенных им работ может сразу поставить точку в расследовании. Однако до сих пор подобных записей ни разу не нашли. Появилась надежда буквально недавно, когда выяснилось, что в ГАРФе лежат себе спокойно переводы его сына, которые официальное следствие почему-то сочло недостойными для изучения...