– Николай Максимович, когда дети танцуют, уже старше, вот они выпустились, вот они уже на сцене большой, насколько свербит, что я бы тоже мог? – Нет, вообще ни в коем, вообще. – Все, душа отдыхает? – Я очень ждал, что у меня появится это время. Я вытанцевался, я честно говорил – все, я ушел сам, меня никто не мог подвинуть. У меня такие звания, регалии такие, такой контракт был железобетонный, меня было не сдвинуть с места. Другое дело, что директора Большого театра тогда очень хайповали на том,...