— Да, я знаю, что Татьяна Павловна дурила всем голову тем, что я ничего не делала по дому. Но вся чистота и готовка — это моих рук дело. Вам придется, теперь как-то жить с этой информацией, Игорь Иванович. Непонятно, как вы еще жили до того, как мы переехали. Хотя... у вас будет прекрасная возможность вспомнить. Потому что я уезжаю из этого сумасшедшего дома! Вместе с дочкой. *** Вероника долго колебалась, но обстоятельства прижали — съемная квартира съедала почти половину семейного бюджета, а впереди маячили очередные непредвиденные покупки...

— Ну вот, опять картошка сыровата, — голос Тамары Ивановны, острый и тонкий, как игла, пронзил воскресную тишину их маленькой кухни. — Алиночка, ну сколько раз тебе говорить? Павлик любит, чтобы всё разваривалось, чтобы мягонькое было. А это что? Хрустит на зубах. Алина замерла с вилкой в руке. Она смотрела на мужа, Павла, сидевшего напротив. Он методично пережевывал пищу, уставившись в тарелку, словно там было написано спасение от этого еженедельного ритуала. Пятнадцать лет, каждое воскресенье, они обедали у свекрови, и пятнадцать лет Алина выслушивала одно и то же...