Тихо в лесу. Только светать начало. Никто еще не просыпался. Тихо и в лисьем доме — спят Зайка-Зазнайка и Зайчиха. Зашуршало в кустах, выскочил на полянку Старый Заяц, за ним — Третий Зайчонок. Отряхнулись вместе от ночной росы. Третий Зайчонок. Честное слово, дядя, я сам видел, что ружье не заряжено! Честное слово, я не вру! Старый Заяц. Да-а-а… Если это так, значит, оно все равно что простая палка, оно ни в кого не может выстрелить. Третий Зайчонок. Честное слово, я не вру! Старый Заяц. Да-а-а… Незавидное положение… Ты никому не говорил, что ружье не заряжено? Третий Зайчонок...

Хорошо летом в лесу, на солнечной полянке с пригорком! Пригрело солнышко землю. Высохла утренняя роса на траве и на двух братьях-мухоморах возле старого пня, поросшего густым зеленым мхом. Вышла на полянку Рыжая Лиса. Присела, прислушалась трещат в траве кузнечики, на все лады певчие птицы перекликаются, где-то кукует кукушка. «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» Лиса. Не повезло мне сегодня: и гусят я видела, и утят я слышала, и курочку жирненькую себе облюбовала, а подойти не посмела — очень уж злые собаки птичий двор стерегут! Зря я за колхозными сараями два часа на брюхе пролежала...