- Я не бросала! – крик был таким громким, что в зале кто-то из официантов уронил поднос с пустыми бокалами. - Верю! – Макаровна поставила на стол стакан с водой. – Пей! Тебе успокоиться надо. И выговориться. Больше некому было о своей беде рассказать? - Меня никто слушать не хотел, - вздохнула Ксения, выбивая зубами мелкую дробь о край стакана. – Мама считала, что я сама во всем виновата. Отца у меня нет. Подруги… Ну, что подруги… У всех свои семьи, дети, проблемы… Сочувствовали, конечно, но спешили сбежать поскорее...

Ключ зашёл в замочную скважину туго, с тихим скрежетом. Марина поморщилась. «Надо бы смазать», — мелькнула у нее привычная, почти домашняя мысль. Она с силой нажала на ручку и толкнула тяжелую деревянную дверь. Она ждала запаха пыли, затхлости и тишины — того, чем всегда пахнет пустой дом. Но в лицо ей ударил густой, приторный аромат какого-то дешевого котлетного фарша, пережаренного лука и еще чего-то чужого, неузнаваемого. Марина замерла на пороге, не решаясь сделать шаг. Ее взгляд скользнул по прихожей...