Декабрь в тот год выдался таким, словно сама природа решила проверить нас на прочность. Ветер не дул — он резал, выл в водосточных трубах, срывал наледь с карнизов. Но холод, который пробирал меня до костей, шел не с улицы. Он исходил от людей, которых я последние три года называла семьей. — Ты оглохла? Я сказала — пошла вон! Этот крик Галины Петровны, казалось, расколол хрустальную люстру под потолком. Я стояла в коридоре, прижимая к себе сверток с шестимесячным Ванечкой. Рядом, вцепившись в мою юбку так, что побелели костяшки пальцев, жалась трехлетняя Маша...