А ты милый мой кудряшка
Потому что ты ― моя
― Вика, иди кушать. Остынет же. Вика ничего не ответила. Только поправила капюшон, чтобы еще сильнее закрыть лицо. И продолжала смотреть в окно. В группе ее не боялись ― тут были дети, которые били других просто потому, что те спали на их кроватях. Вика никого не трогала. Не кричала. Не жаловалась. Но к ней не подходили. Говорили шепотом: «Она не как все. Слишком взрослая». А воспитатели за спиной добавляли: «И слишком сломанная». Она появилась в приюте поздней весной. Не кричала, не плакала, не просилась обратно...
Ты обязана уважать и слушать мою маму и сестру- заявил муж, но не ожидал, что ответит жена
Ира стояла у раковины и мыла посуду после воскресного обеда. Руки дрожали от злости. Нет, не от злости — от обиды. Такой глубокой, что хотелось выть. — Иринка, ну что ты как черепаха копаешься? — голос свекрови резал слух. — В мое время женщины за полчаса всю кухню приводили в порядок. Людмила Сергеевна восседала за столом, будто королева. Рядом кивала Ольга, золовка. Обе смотрели на Иру так, словно она прислуга. — Мам, не придирайся, — вяло отозвался Витя из гостиной. Но голос его звучал без убеждения...