Ему было пять, когда отец утонул в проруби. Влад плохо помнил то время, лишь смутные картинки иногда всплывали в голове: как мама сидит на стуле и качается из стороны в сторону, да так сильно, что, кажется, голова у нее вот-вот отвалится; соседка баба Люда пришла с пластиковой бутылкой, в которой плещется мутная жидкость, и они с мамой на двоих тянут песню про коня и поле, папа любил ее петь, отчего глаза у Влада щиплет. Когда он стал старше, он понял, что это за мутная жидкость, и почему мать спит потом по несколько часов, оставляя дом нетопленным, а сына голодным...

Начало здесь Перед уходом он внезапно, словно что-то вспомнив, повернулся к матери, провожающей его взглядом, и спросил: -Мам, а Кирюха... Он там же живёт? Мать помолчала, а потом приложила к глазам кончик белоснежного ситцевого платка: -Нет больше Кирюхи, сынок. Он примерно через год уме.р после того, как тебя поса.дили. Всё с Артёмкой пил... Артёмке ничего не деется, хоть бы хны, а этот вот скопытился. Цирроз у него что ли, был... Да всё тебя перед смер.тью поминал, будто винился в чём-то... -С Артёмом? - переспросил у матери Степан - ты ничего не путаешь, мам? -Да чего уж тут спутаешь-то...