― Вика, иди кушать. Остынет же. Вика ничего не ответила. Только поправила капюшон, чтобы еще сильнее закрыть лицо. И продолжала смотреть в окно. В группе ее не боялись ― тут были дети, которые били других просто потому, что те спали на их кроватях. Вика никого не трогала. Не кричала. Не жаловалась. Но к ней не подходили. Говорили шепотом: «Она не как все. Слишком взрослая». А воспитатели за спиной добавляли: «И слишком сломанная». Она появилась в приюте поздней весной. Не кричала, не плакала, не просилась обратно...

Долго Мария Фёдоровна сама с собой боролась. Но всё же набрала номер дочери. — Лариса, дочка, здравствуй! Что же ты мне не звонишь совсем? Я же переживаю за тебя… — Здравствуй, мам, - сухо ответила Лариса. - Ты же вроде сама сказала, чтобы я тебе звонить даже не вздумала. И в черный список ТЫ меня добавила. Какие теперь претензии?.. ***** Рыжего котёнка Мария Фёдоровна заметила ещё две недели назад. На улице. Она, как обычно выглядывала в окно, высматривая своих соседок-подружек, и увидела, как в подвал дома пробрался маленький котенок...