Алтай
— Ты что рехнулась? Я эти деньги маме обещал! — заорал муж, вырывая у Ани конверт с накоплениями.
Конверт был не простой, а с большими золотыми звёздами на синем фоне. Таким продавали открытки к восьмому марта. Он лежал на самом дне шкатулки, под спутавшимися цепочками и парой серёжек, купленных ещё в студенчестве. Аня провела пальцем по выпуклым звёздочкам, ощутила шероховатость бумаги и лёгкую упругость сложенных внутрь купюр. Это ощущение было таким знакомым и таким приятным, что она не могла не улыбнуться. Она приоткрыла клапан и заглянула внутрь. Аккуратная пачка, перетянутая резинкой. Пять тысяч рублей...
– Бабушка тебе оставила в наследство деньги , отдай их мне, – удивила меня свекровь своей наглостью.
День начинался так хорошо. Я допила кофе, глядя, как за окном первые солнечные лучи пытаются растопить иней на деревьях. Коля, мой пятилетний сын, мирно собирал конструктор в гостиной, а с экрана телевизора тихо бубнили о чем-то утренние ведущие. Тишина. Спокойствие. Та самая благодатная тишина после похорон, когда боль утраты постепенно начинает сменяться светлой печалью и воспоминаниями. Мы похоронили бабушку Анну три дня назад. Свекрову. Ту самую, которая была мне настоящей родной душой, в отличие от ее собственной дочери, моей свекрови Людмилы Петровны...