–Смотри-ка, Нюр, Машка что ль твоя бежит? Они возвращались с покоса, разгоряченные и усталые. Навстречу, в лёгком сарафанчике, босая, с платком на плечах торопливо бежала четырнадцатилетняя Маша, младшая сестра Нюры. Случилось что-то дома? – Нюр, Нюр, – она запыхалась, оттянула сестру за руку, остановила, – Колька приехал, – выдохнула. –Чего? – этот вопрос вырвался сам. Обе, не сговариваясь, понимая друг друга без слов, направились к колодцу. Маша бросила ведро, а потом легко начала крутить ворот...

Юрик стоял у ларька с сигаретами. Паренек натянул капюшон, пряча уши от февральского кусачего ветра. Тот выл и рвал провода, толкал в спину, путался поземкой под ногами. Юрик морщился и растирал руки, красные, в цыпках, с обгрызенными ногтями. Бабушка Нюра всегда стыдила внука за эти неухоженные, «как у каторжника», руки. — Юрка! Ну ты же интеллигентный мальчик, ты же учишься, а не бревна таскаешь! Хватит грызть ногти, слышишь?! А ну хватит, я сказала! А то сейчас я их чесноком намажу! Бабушка злилась...