Марина считала дни до возвращения отца еще два месяца. На кухне мать разговаривала по телефону. Марина стояла за дверью, прислушиваясь. — Не могу завтра. Нет, ну ты же понимаешь… Да, я тоже. Трубка легла на стол. Марина быстро прошла в ванную, включила воду погромче. В зеркале — своё лицо, чужое. Пятнадцать лет, а морщинка между бровей уже наметилась. Как у бабки. — Марин, ты скоро? — мать постучала в дверь. — Минуту! Она умылась холодной водой. Февральский Норильск не балует — из крана течет ледяная жижа...

— Ксения! Немедленно убери своего сорванца! — Я в твои годы уже троих детей растила и ни разу не позволяла им носиться по квартире, как угорелым! — Бабуль, он же ребёнок, — Ксения подхватила Артёмку на руки, но тот вырывался, пытаясь добраться до разбросанных кубиков. — Куда ему деваться в этой коробке? — В эту коробку я всю зарплату вкладывала сорок лет! — голос старушки поднялся до предела. — А теперь мне указывают, как тут жить! Лариса выглянула из кухни с мокрыми от мыльной воды руками. — Мам, успокойся...