— Ты сама, Ирка, подумай. Где мы жить будем после регистрации брака? У моих нет для нас отдельной комнаты. С братом в одной ютимся. У твоих ты спишь в комнате своей бабушки. Снимать жильё ни у твоих родителей, ни у моих лишних денег нет. Да и нам на что-то жить надо. — Работать будем, Дениска. — Назови хоть одну вакансию в нашем захолустье. Больше половины взрослого населения едут на работу кто куда, а большая часть в столицу. — Попробуем в районе устроиться хоть куда. Ты, Денис, струсил или замуж меня брать не хочешь? — Причём моя трусость...

— Я больше не буду… — сказал он, придерживая стену, — ну ты же знаешь, Оль… Она знала. Этот тост звучал у них чаще, чем будильник. На кухне пахло подгоревшим чаем и чужими обещаниями. Оля застёгивала молнию на чемодане так, будто закрывала сезон — без права на продолжение. — Спи, — сказала она спокойно, — у тебя завтра важный день. — Какой? — Тот, в который меня тут не будет. Он пытался улыбнуться, но у улыбки запутались ноги. Стул скрипнул, настенные часы закашлялись в тишине, и Оля вдруг поняла: если не уйдёт сейчас, опять останется до выходных, до зарплаты, до «последнего раза»...