— И хтой-та такой храбрый взялся тут грядки мне топтать? А ну-ка, избушка, вниз! Две мощные, покрытые чешуйками, птичьи лапы покрепче ухватились за грунт и резко опустились на землю, отчего избушка опасно накренилась. — Ты чаво это, окаянная? Аккуратней надобно. Дверь избушки открылась, и по волшебству от порога к земле развернулись три покосившиеся от времени ступеньки. Из домика показалась старушка. Сама бледная, нос крючком, на одну ногу хромает, подволакивая её. Спустилась, кряхтя, и носом так и водит по ветру, принюхивается...