- Отойди от моего ребенка! Не смей ее трогать! Я не знаю, что с тобой сделаю! Ты посмотри, наглая какая! Своих рожай, а чужих не тронь! Аня даже бровью не повела в ответ на эти пьяные вопли. Она достала из сумки вторую булочку и протянула Соне. - Держи! И поделись с Асей. Хорошо? Соня молча кивнула, сунула булочку в карман куртки, гадая, разглядела ли мать, чем именно угостила ее соседка. - Иди! Только не домой. Забери Асю и лучше идите пока к бабушке. Мама поспит и успокоится. Аня глянула на окно третьего этажа, где маячила нетрезвая соседка, и вздохнула...

Когда в дверь постучали в третий раз, Анастасия поняла: это конец. Не просьба, не случайность — судьба. Та, что приходит без спроса, как фашисты в родную станицу. Рука сама потянулась к топору за печью. "Если не она — то я", — мелькнуло в голове. Но за дверью раздался не грубый окрик, а сдавленный стон. И тогда она узнала этот голос. Тот, что когда-то шептал ей о любви под кубанскими звездами. Теперь в нем была только смерть. Кубань, лето 1942 года. Солнце, щедрое и неумолимое, заливало светом станицу...