Четырнадцатилетняя Дарья испуганно жалась к стенке. Она боялась взглянуть на этого страшного человека, которому ее хотели отдать. Аракчеев смотрел на девочку со смесью брезгливости и недоумения. Она была худой, несуразной и казалась ему нелепой. Ему хотелось насмешливо спросить, зачем ему эта серая мышка, но он деликатно молчал, понимая, что его резкие слова могут задеть императора Павла, желавшего сделать ему приятно. — Нравится? — весело спросил государь, кивая в сторону девочки. — Ваше императорское величество, она же совсем ребенок...

Клиентка, сидевшая на моем диване в уголочке, обняв и нежно поглаживая тонкой рукой с длинными пальцами и коротко обрезанными ногтями, одну из подушек, производила странное и противоречивое впечатление. Судя по лицу она была средних лет, но все поведение, жесты, прическа говорили, что возраст лежит тяжким грузом, да ещё и темное платье в мелкий цветочек невнятного фасона и туфли без каблука, старомодная сумка…  Казалось, что она сама чувствует себя старой и махнула рукой на свой внешний вид, но она пришла ко мне, значит есть желание что-то изменить...