Осеннее солнце клонилось к закату, щедро раскрашивая небо в оттенки спелой сливы и расплавленного золота. На краю села, где поля переходили в густые заросли, показалось деревенское стадо. Пыль, поднятая копытами, висела в воздухе, словно золотистая вуаль, окрашиваясь в багряные и оранжевые тона уходящего дня. Позади стада, как всегда, неторопливо шагал старый пастух, дед Ефим. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами, казалось высеченным из старого дерева. В руке он держал длинный, потертый кнут, которым ловко, направлял отбившихся от стада животных, возвращая их в строй...

Она спустилась в подпол, обдала дубовые бочки кипятком, и прикрыла рогожкой. Оставила их пропариваться, а сама принялась перебирать и мыть принесённые ещё с вечера в дом огурцы и помидоры. В избе пахло нагретым деревом и свежими травами, развешанными под потолком для просушки. Солнце пробивалось сквозь узорчатые занавески на окне, рисуя на бревенчатых стенах причудливые узоры. Даша ловко орудовала ножом, отрезая потемневшие кончики огурцов и складывая их в отдельную миску для скотины. Закончив с овощами, сняла с печи медные тазы и расставила на столе...