— Маш, ну войди в положение! У нас билеты пропадают! — голос сестры в трубке звенел от плохо сдерживаемого раздражения. — Всего на три дня, на выходные. Что тебе стоит? Мария стояла у окна своей тихой, залитой предзакатным солнцем квартиры и смотрела на мирно качающиеся верхушки тополей. Она молчала, давая Лене выговориться, выплеснуть весь поток уговоров, смешанных с упреками. Это был их привычный танец, отточенный годами. Лена требовала, Маша — давала. Но сегодня что-то надломилось. — Лена, я не могу, — ровно ответила она, когда сестра наконец взяла паузу, чтобы перевести дух...

– Они опять что-то уронили? – голос Вадима из спальни был ровным, почти безразличным, но Катю прошиб холодный пот. Она замерла на пороге кухни, прислушиваясь. На полу у холодильника расплывалась молочная лужа, а ее младшая сестра Света, бледная и растерянная, пыталась собрать осколки разбитой банки. Рядом стоял ее пятилетний сын Пашка и готовился зареветь. – Тихо, тихо, малыш, – зашептала Катя, бросаясь к ним. – Ничего страшного. Сейчас все уберем. Светочка, дай я. Она быстро подхватила веник и совок, пока сестра успокаивала сына...