— Лен, пацаны сказали, ты меня вообще не уважаешь. Сидела в комнате, как королева, даже тарелку с чипсами не вынесла. Голос Виктора был хриплым и вязким, как смола. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку кухни, и щурился от тусклого утреннего света, пробивавшегося сквозь грязное окно. Вся квартира пропахла спёртым, кислым духом вчерашнего веселья — смесью дешёвого пива, табачного дыма и чего-то жирного, оставленного на тарелках. Под ногами липли к полу какие-то крошки, а на столе громоздились...