Всю ночь Женя и Анфиса дежурили у дачи профессора Семина и в Степкины окна через бинокль глядели. Степан-марципан в самом деле очень подозрительно себя вел — через открытое окошко так храпел, что шторы трепыхались. — По-моему, он спит, — говорила Анфиса. — Не спит, а делает вид! — отвечала Женя, которую так просто не проведешь. — Чтобы нашу бдительность усыпить! А сам сейчас со своими кураторами заокеанскими общается. Или с подельниками, тут уж я не знаю. А утром Степа на речку отправился. Тут уж...

Если бы в кабинет сейчас ворвался смертоносный ураган, Анфиса удивилась бы меньше. Сначала она даже не поверила своим глазам, а потом, когда все-таки стало понятно, что глаза ее не обманывают, Анфиса натянула на лицо улыбку, похожую на оскал пришибленной акулы. В дверях ее маленького кабинетика стояла Женя, злющая и лохматая. Анфиса испугалась. В руках гостья держала стопу каких-то документов, такую увесистую, что Анфиса испугалась еще больше и на всякий случай прижала к груди первое, что ей под руку подвернулось — пенал с ручками...